Убойная линия. Крутые меры - Илья Бушмин

– Неизвестная женщина. Кто она, пока непонятно, покартирный обход ничего не дал.

– Она звонила на 02 или на 112? – зачем-то спросил Ковин. – Запись голоса есть? Хотя вряд ли это как-то поможет… Да. А, по поводу стрелявшего. – следователь зашуршал бумагами. – Как я понимаю, всего было выпущено две пули. Первая с расстояния семь метров. Последний выстрел контрольный. Значит, стрелявший имеет навыки какие-то стрелковые. Ну, там, в армии служил или… В общем, возможно, он неплохой стрелок.

Я не удержался и хмыкнул. Ковин замер.

– Что? Силин?

– Неплохой стрелок? – отозвался я. – Одно дело стрелять в тире по статичной мишени. Совсем другой расклад, когда стреляешь ночью, в стрессовой ситуации, на бегу – а он, скорее всего, стрелял на бегу – и даже в таких условиях с первого раза попасть в затылок с расстояния в семь метров… Он не неплохой стрелок. Он очень хороший стрелок. Просто отличный стрелок.

Я с ног валился, и, когда после вынужденной задержки на работе меня наконец отпустили отсыпаться, я глотнул кофе – чтобы не отключиться за рулем и не отдать концы раньше времени – и рванул домой. Обнаружил на кухне вчерашний ужин и записку от Тани. «Еда в холодильнике. Хоть ты и не заслужил». И смайлик в конце. Чтобы в случае чего можно было оправдаться, заявив, что это шутка. Но мы-то все взрослые люди и понимаем, что в словах «ты не заслужил» никакой шутки, к черту, не было.

Зачем мы все время все усложняем, ума не приложу.

Кажется, я открыл бутылку пива, чтобы как следует обдумать сложившуюся с Паяльником, Фроловым и Гомоновым – несвятая троица – ситуацию…

…Меня разбудил телефонный звонок. Звонил сотовый. Кажется, мой. Пошарил по карманам, пока не проснулся окончательно и не обнаружил, что телефон выпал и лежал рядом с моей задницей. Резко сел и ногой сшиб полупустую бутылку пива, которая стояла около дивана. Содержимое разлилось по полу, и комната немедленно наполнилась ароматом – хотя, скорее, вонью – выдохшегося теплого пива.

– Твою мать! Да, Силин, слушаю. – мне в ухо говорил какой-то женский голос, а я сонно таращился на лужу и гадал, что с ней делать. – Кто это? Какая Марина? Ах, да… Слушай, я сейчас не могу, я после суток… – Марина заговорила что-то жалостливым голосом, и я, взяв газету и швырнув ее на пивную лужу, чтобы впитывало, обреченно сдался: – Ладно. Через часок к управлению подходи.

Кто такая Марина? Начнем с того, что это подруга Паяльника. Барышня 25 лет от роду, от которой у него крышу сносит. Паяльник ревнует ее к каждому одушевленному и неодушевленному предмету. И, надо сказать, не зря. Марина была настоящей красавицей. Правда, уличный вариант красавицы. Эдакая красотка-гопница. Когда я доковылял до дверей УВД к назначенному сроку, Марина уже была там. А рядом вились двое постовых, которые делали вид, что у них простой перекур, а на самом деле – пожирали Марину глазами.

– Максим Викторович я боюсь за Петьку! А если его закроют?

– Ну, давай выкрадем его и отправим в страну, не выдающую преступников. Хочешь?

– Да! А так можно?

– Конечно, нет.

– Но тогда почему вы…

Забыл сказать. Марина была туповата. Не как Ковин. Еще хуже.

– Да, Паяльника могут закрыть. Но я сделаю что смогу, чтобы выкрутиться. Я его так просто в камере не оставлю.

– Спасибо. Я бы не хотела, чтобы он сел… – серьезно сообщила Маринка. – Паяльник меня так любит.

Как ребенок, честное слово. Я с интересом покосился на нее и спросил то, о чем собирался спросить давно, да общество Паяльника всякий раз мешало.

– Слушай, Марин. А как Паяльник себе такую красотку отхватил?

Марина тут принялась стрелять глазками. Рефлекс, ничего не поделаешь.

– Ой, да ладно вам!

– Нет, я серьезно. Паяльник не красавец, не миллионер. Не бандос со связями, даже не особо крутой. Что ты в нем нашла вообще?

– Честно? Я его люблю за мозги.

И вот что я понял из всего этого. Паяльника нужно вытаскивать. Иначе девица пропадет. Если уж она Паяльника считает умным, то одной ей с такой внешностью в этом жестоком мире придется хреново.

И я сел за руль и поехал в СК.

Следствие – это не совсем то, что вы представляете. Нет одного сыщика, который ходит-бродит и расспрашивает всех, пока не найдет преступника, которым окажется, конечно же, самый непримечательный персонаж. У нас эта машина куда сложнее. Сейчас по делу работали уже с десяток человек, включая меня. И, пока я спал, другие работали. Например, нашли водителя Гомонова. Именно он привез предпринимателя во двор его дома, где Гомонова и подстерегли пули киллера, высадил около подъезда и уехал. Водитель был крепышом средних лет и звали его Ермолаев. Когда я просочился в кабинет Ковина, он как раз допрашивал водителя.

– Как долго вы работали личным водителем Гомонова?

– Два года работаю. Работал…

– И вчера вы привезли его домой?

– Высадил во дворе, перед подъездом, и сразу уехал. Все, как всегда.

– Во дворе видели что-нибудь подозрительное?

– Ну… нет.

– Постарайтесь вспомнить.

– Да не было ничего. Все, как всегда.

И самое страшное, что Ковин уже и не знал, что спрашивать. И это – следователь по делу. Расследование было обречено с самого начала. Я поборолся с собой, пытаясь заставить себя заткнуться, но все же вмешался:

– Как я понял, вас же Павел зовут?

– Да.

– Павел, а в машине стоит видеорегистратор?

– Я сам как-нибудь! – сухо осадил меня Ковин, метнув в мою сторону пару молний. Кашлянул и обратился к свидетелю: – Так что насчет видеорегистратора?

Расследование нужно было спасать. И дело даже не в справедливости и всем том, ради чего нам зарплату платят. Для меня в тот момент вся история упиралась исключительно в моего осведомителя, которого нужно было вытаскивать. А с Ковиным кашу не сваришь. Какой выбор мне оставался? Пораскинув мозгами, я покурил, вздохнул – и отправился к Можаевой.

– Лариса Семеновна, так что с Паяльником?

– В смысле, с Шалаевым?

– Как я понял, смыв с рук показал, что следов пороха нет. Он не стрелял.

Можаева цокнула языком. Наверное, это означало, что мне тут не рады.

– Думаешь, это кого-то убедит? Может, он руки вымыл?

– Где? – не удержался и съязвил я. – В воронке, пока его в отдел везли?

Лицо Можаевой приняло суровое выражение. Чтобы предотвратить конфликт, я опустил глаза и сделал примиряющий жест. Виноват, мол, исправлюсь. И это слегка подействовало. Раздраженно, но все-таки спокойно Можаева сообщила:

– Я сегодня была в суде. Судья подписал его арест.